Старшим, Селезневу и Кайсурову, показалось мало, и они начали требовать у младших, Мальцева и Петрова, еще денег на пиво и сигареты. Колосов с интересом читал пояснения восьмилетнего Мальцева: «А я говорю Селезню (Селезневу) категорически: не дам, потому что нет денег. А Селезень говорит: дуй тогда домой и возьми у матери. А я говорю: мать ни в жизнь не даст. А он говорит: не принесешь – прибью, уши отвинчу».

Восьмилетний Петров принести деньги из дома тоже «отказался категорически». И тогда Селезнев вместе с Кайсуровым полезли в драку. Петров, по его словам, когда его толкнули в снег, сразу отполз в сторону и побежал домой. Селезнев с Кайсуровым догонять его не стали и обрушили весь свой гнев «за жлобство», как они объясняли, на Мальцева. А тот…

«Чирик (Кайсуров) стукнул меня, я шлепнулся, – читал показания Мальцева Колосов. – Потом поднялся, стукнул его. Я вообще-то дерусь редко, но всегда за правду. И это, как говорит мой родной дядя – тренер по кендо, – дело хорошее, потому что развивает смелость и шлифует удар. Я ка-ак разбегусь, как стукну Чирика (Кайсурова) башкой в живот, а он ка-ак крикнет, и шмяк в снег, как неживой!»

«Ай да третьеклассник Мальцев! – восхитился Никита. – Виват!» После всего этого «стуканья головами» травмированный Кайсуров поднялся на ноги и, по словам Мальцева, «куда-то слинял». Поединок храбрых сам собой кончился, и пыл в бойцах остыл. И вся бы эта дворовая история закончилась всего бы навсего парой-тройкой синяков, если бы…

Как выяснило следствие, 12-летний Марат Кайсуров, по прозванию Чирик, умчался с поля боя за подмогой. По его собственным, занесенным в протокол словам, у метро «Сокол» у павильона игровых автоматов он срочно разыскал своих знакомых: Руслана Багдасарова – 17 лет, Дениса Стрельникова – 15 и Антона Приходько – 13. И малодушно наябедничал старшим на кровную обиду, причиненную «мелюзгой».

Мелкого Мальцева решено было примерно наказать в назидание всем окрестным мелким. Багдасаров, Стрельников, Приходько и Кайсуров отправились к дому и там во дворе накинулись на восьмилетнего Мальцева. В этот момент Селезнев и Кайсуров, из-за которых, собственно, и разгорелся весь сыр-бор, по их признаниям, «чего-то вдруг испугались и убежали», оставив Мальцева на расправу старшим.

Мальцев далее показывал: «Я был там один против них. Хачик (Багдасаров) толкнул меня в грудь и спросил: зачем я побил его земляка?»

«Что ж, вполне мужской разговор, – подумал Колосов. – Впечатляет».

«Хачик схватил меня за куртку, – повествовал Мальцев. – Но я вырвался и побежал». Багдасаров и Стрельников кинулись за ним в погоню, а тринадцатилетний Приходько в этом марафоне не участвовал. «Потому что, – как пояснил он, – я услышал, как из окна начала вопить какая-то тетка, чтобы мы немедленно прекратили драку, иначе она вызовет ментов». С ментами Приходько встречаться не желал и поэтому тоже «взял и убежал» из двора.

«Хачик (Багдасаров) и Стреля (Стрельников) догнали меня у четвертого подъезда, – рассказывал Мальцев. – Хачик снова схватил меня сзади за куртку, за капюшон, повалил и начал бить, пинать ногами. Я закричал. Тут во двор въехала какая-то машина, фары нас осветили. Машина остановилась. А потом я увидел, как к нам бежит парень. Я его знаю, его зовут Лысый Игорян, он в нашем доме живет. Он спартаковский фанат, чокнутый совсем. А Стреля и Хачик болеют за «коней» и за «Аланию».

«Лысый-то – это никак Игорь Зотов, судя по нашим снимкам, – отметил Колосов. – Любопытно».

«Этот Игорян и раньше Хачика (Багдасарова) прикладывал, – философски повествовал восьмилетний Мальцев. – Ну, когда «Спартак» с «конями» или «Аланией» играл. А тут он к нам подлетел и кричит: эй, чего к нашим пацанам вяжешься черно…? Хачик (Багдасаров) ударил его по лицу и сказал: вот чего вяжусь. А ты щас у меня кровью плевать будешь. Лысый Игорян ударил его ногой в живот, и тут я увидел, как сзади к нему подбегает Стреля (Стрельников), и у него в руке бутылка, и он ею на Игоряна замахивается. Ну, тут я чуть не описался, в натуре, от испуга, что он его убьет, и ка-ак крикну: берегись, сзади! Тут нас снова осветили фары той машины, что стояла у подъезда. И я побежал к себе домой».

Кроме храброго Мальцева, были подробно допрошены и все остальные «убежавшие из двора» – Петров, Кайсуров, Селезнев, Приходько и Стрельников. Не допрошен был лишь главный участник драки Руслан Багдасаров. В материале инспекции по делам несовершеннолетних не было и объяснений Игоря Зотова.

Колосов малость передохнул, покурил и перешел к изучению тонюсенького, в противовес пухлому материалу уголовного дела, – по виду сущему бесперспективному висяку, дохлому и жалкому.

После традиционного постановления о возбуждении дела первой шла срочная телефонограмма о том, что в приемное отделение 50-й клинической больницы «Скорой помощью» доставлен в 0 часов 45 минут потерпевший Руслан Багдасаров, 17 лет, с диагнозом – черепно-мозговая травма и обморожение нижних конечностей.

В семь часов утра все той же «Скорой» Багдасаров из больницы был перевезен в Институт Склифосовского, где в отделении нейрохирургии ему была сделана срочная операция. Затем в деле шли рапорты патрульных милиционеров, первых, прибывших на место, и объяснение некоего гражданина Лямкина – дворника местного ДЭЗа, показавшего, что «около полуночи, возвращаясь от приятеля», он наткнулся во дворе дома по Ленинградскому проспекту, за гаражами-«ракушками», на окровавленного замерзшего парня, лежавшего «прямо в снегу». Лямкин вызвал милицию и «Скорую» и более, по его собственному признанию, «ничего сказать по этому делу не мог, потому что был в тот вечер нетрезвым».

Следователем-брюнеткой была подробно допрошена мать Руслана Багдасарова и оба его младших брата. Допрошены также были и несовершеннолетние Приходько и Стрельников, а также 18-летний Игорь Зотов.

Колосов начал намеренно именно с показаний Приходько – все сказанное им следователю в основном повторяло прежние его показания в инспекции по делам несовершеннолетних. Денис Стрельников в целом описывал драку во дворе в тех же словах, как и остальные подростки. Правда, он клятвенно утверждал, что восьмилетнего Мальцева не бил. И на Зотова никакой бутылкой не замахивался, вообще никого пальцем не трогал, а просто стоял и смотрел. О причинах драки, однако, он говорил весьма откровенно: «Багдасаров дрался потому, что заступался за своего друга и земляка Марата Кайсурова, которого «пацаны ни за что сильно избили».

Никита Колосов перевел дух – у него уже в глазах троилось от всего этого пацанья. Мысленно он аплодировал обеим майоршам – брюнетке и блондинке – за то, что они сумели разыскать всех этих мелких дворовых хулиганов, выдернуть в отдел и допросить.

Денис Стрельников далее показывал: «Когда Зотов и Багдасаров прекратили драться, Зотов ушел к себе в подъезд. Мы с Багдасаровым оставались во дворе, стояли, курили. Потом мне на мобильник позвонила моя девушка, и я ушел, потому что она ждала меня у метро. Руслана Багдасарова больше я в тот вечер не видел. И о том, что с ним произошло, узнал только на следующий день от знакомых ребят. Думаю, что это Лысый Игорян вернулся и шарахнул его чем-нибудь по голове. Они и раньше с Багдасаровым не ладили, потому что Руслан всегда болел за ЦСКА, а Игорян Зотов за «мясо». Он какой-то шизанутый и вполне мог Багдасарова подкараулить и избить».

Однако по поводу собственного алиби на тот вечер 28 декабря Стрельников показывал весьма неопределенно. Мол, встретился со своей девушкой по имени Вика, хотели попасть в кино на «Ванильное небо», но билетов не достали, поэтому просто гуляли, пили пиво. Адреса Вики он не знает, телефона у нее нет, она иногда, когда хочет, сама звонит ему на мобильник.

«Вот как у них все сейчас просто в шестнадцать-то лет, – мысленно повздыхал Никита. – Звякнула девчонка, дернули в кинцо, туда не попали, пивка хлебнули, а потом… а что потом?»

Самое удивительное, однако, было то, что в деле имелся протокол допроса этой самой девушки Вики. Фамилия ее оказалась Воропаева, и оставалось лишь догадываться и изумляться, как это следователь-брюнетка, знойная женщина и мечта поэта, разыскала ее среди всех остальных Викторий Москвы.